мне понравилось.Очепятки не самое важное,это дажеьзаьавно,конечно когда понятно о чем речь идет.А вообще хорошо,жду чем все закончится

Все! Я точно тупая! Я вспомнила))))))

Хехе))) У кого их нет!

Просот он иногда пытается, мягко говоря, выставить Уилла в плохом свете... Но Джеку свойственны перемены))) НЕ парься! Все ОК!

Всегда пожалуйста) Када время есть)))

О, давай!

Предупреждаю сразу: в этой глава имеются размышлизмы Барбоссы. Насчет «похожести» его мыслей решайте только вы.

34 глава.

Воцарилось мертвое безмолвие. Не раздавалось ни всплеска волн, ни крика чаек. В небытие канули и скрип мачт в паре со скрипом рангоутов.
Пираты, охваченные самыми разнообразными чувствами, хранили молчание. Устремив переполненные любопытством взгляды на колоритную парочку, которая с минуты на минуту должна была начать выяснять далеко не простые отношения, команда испытывала сразу множество ощущений.
Одни откровенно трепетали перед Тиа Дальмой; другие следовали их примеру, в глубине души, с нетерпением ожидая продолжения беседы своего капитана с болотной ведьмой.
Третьи ждали тоже, параллельно думая, когда же им изложат план, имеющий самое прямое отношение к надвигающейся войне.   При этом весь экипаж поголовно не забывал поглядывать на «Летучий Голландец», откуда вполне могли начать пальбу из носовых пушек в любой момент.
Только Барбосса, восстававший в «первых рядах зрителей», был омерзительно спокоен. Казалось, бывалого морского волка не волновало ровным счетом ничего. Он, скрестив руки на груди, наблюдал за якобы окаменевшими без пяти минут полемистами. Мартышка Джек, что восседал на плече своего хозяина, в точности скопировал его движение.
Но внешнее спокойствие Гектора Барбоссы было полной противоположностью его внутренним чувствам.
«Даже благодаря своей блестящей интуиции, мне пока что не удалось понять, что собирается делать Корнелия. Сбежит ли она при первом же удобном случае, или займет сторону пиратов?
В последнем я сомневаюсь все больше и больше. Обладая неплохим опытом в общении с ведьмами, я знаю, что они народ независимый. Порой земные или морские дела их абсолютно не интересуют.
Это проблемы людей, - заявляют проклятые сирены в таком случае, и отчасти правы.
Но, все же, несколько раз в сотню лет непредвиденные обстоятельства вынуждают их проявить интерес, идущий рука об руку с вмешательством, к «делам человеческим». Одно из этих обстоятельств – война. Ведь на ведьм возложена обязанность открывать вход в Обитель Усопших, давая выбраться оттуда мертвецам. Неизвестно, доставляет ли им это удовольствие, но делаю они все во время. Изредка самолично участвуют в битве, сражаясь за сторону, на которую возлагают надежды.
Однако здесь, к чести и гордости «людей моря», стоит заметить, что за всю историю сих войн еще не разу покойники не побеждали. Даже будь у них преимущество в лице ветреных сирен.
Не более чем полтора года назад, ведьмы были готовы объединится с нами, пиратами, против усопших. По всей вероятности, они вознамеривались покончить со своей обязанностью раз и навсегда, жаждая не выполнять поручений своих ненавистных покровителей, коими являются языческий божества. Ну и как само собой разумеющееся, они не стали посвящать меня во все свои планы.
А теперь я должен признать, что не могу предугадать дальнейших действий предводительницы Янтарного клана проклятых сирен. Но, а о других трех я даже избегаю думать! Хотя, признаться, некие мысли у меня все же имеются… Не исключено, что все четыре клана изберут свою сторону. Ополчаться против нас всех, и мертвецов в том числе. Но, они наверняка не учли, что, даже убив принимающих в бою участие пиратов, не решиться вся проблема. Ведь остались еще и другие. Которых я не стал созывать, мотивируя это ясными, пожалуй, лишь одному мне причинами. 
Тогда, пожалуй, придется признать поражение пиратов. Но, с другой стороны, пока не ясно, какой будет развязка. Если нам удаться заполучить сердце Морского Дьявола, и пользуясь этим пресловутым компроматом, приказать разгромить «Голландцу» «Эденвор», то шанс на выигрыш увеличивается…»

Из раздумий Гектора Барбоссу буквально извлек громкий шепот Рэджетти, заставивший старого капитана криво усмехнуться.
- Помазанница Бесовская, - возвестил одноглазый пират.
И после сей реплики моментально стартовала «крайне содержательная, но далеко не дружеская беседа» Джека Воробья и Тиа Дальмы.

Думаешь, легко? Мне от Гекторовских размышлизмов не по себе. Читаю их, и думаю: е-мое, как я фигню написала?!
Что до языческих божеств - это боги всехз пантеонов. Ведь сирены - это же в первую очередь - "зверюшки" из древнегреческих мифов. А у меня и афро-карибские боги. И не мною придуманы.

  Хорошо выразилась!

Да не парься! Мой совет: сначала этот допиши))))

:swoon:
       

Просто СУПЕР! + !!!

Наконец-то "родилась" 35 главы. Огромное спасибо хочу сказатьAngelic girl. Поддержала, приободрила, и самое главное - подредактировала. Анют, крепко жму тебе руку и благодарю за помощь .

35 глава.

- Безызвестность… Смерть… Разве есть разница? – прошептала Элизабет, обхватывая колени руками.
Она окинула пустым взглядом своих сокамерников.
Уже час, как они забылись тревожным сном. О том, что сон тревожный говорили выражения лиц спящих.
Страх, суровость, нерешительность…
Все это отражалось на физиономиях (как бы ни к месту было это слово).

Девушка уткнула колени в лицо, чувствуя, как по щекам медленно катятся слезы. Мысли о былом вихрем проносились в сознании, бурлили, как варево в ведьмином котле…
Пробежавшись по ним, она сделала выводы.
« Я знаю, кто во всем виноват!» - внутренне возопила Лиз. Винить во всем себя она еще попросту не научилась. Решив, что повинны все и вся кроме нее, девица принялась с ожесточением предавать анафеме тех, с кем ей приходилось общаться в последнее время, и тех, о ком ей случалось слышать.
В большинстве своем, под горячие мысли вспыльчивого содержания угодил в первую очередь капитан Джек Воробей.
Мисс Суонн, злобно щурившись, припоминала день, когда вышеназванный субъект оказался в порт-Рояле, спас потерявшую сознание красу Губернаторовскую ( впрочем, слово «СПАС», ровно как и сей факт были бессовестно и нахально закинуты в самый темный и дальний угол не всегда здорового сознания Элизабет самой Элизабет). На данный момент девушка расценивала своего спасителя только как индивидуума, внесшего в ее размеренную жизнь большие перемены. Перемены, не приведшие ни к чему хорошему.
Перебрав в уме все минусы появления в ее жизни Джека (плюсы нагло  и беспардонно отправились к слову «СПАС» и самому факту), Лиз решила, что он виновен в ее нынешней жизни.
Следом за оклеветанным Воробьем, обласканным так же такими плохими, но поразительно однообразными словами ( Мерзкий пират! Грязный мерзавец! Бесчестный авантюрист! Подлый предатель!  Самоуверенный эгоист! Гнусный негодяй!…), ступал мир Сакральный. Упреки сыпались  на предмет в нем нежити.
«Омерзительные во всех отношениях мертвецы! И почему вам спокойно не живется?!?! Что вам нужно от гнусных пиратов?!?! Гадкие ведьмы! Тоже мне, проклятые сирены! Какого черта они открывают Обитель???! Не вижу смысла! Какая выгода мертвецам вступать в бой, черты бы их побрал*!?!? Им же от этого все равно радости жизни доступны, не будут!!! Совершенно никакой логики!»
Напев хвалебные речи про мир иной, Ее Величество Истерия с воодушевлением и нескончаемым запасов лестных и не очень эпитетов, принялась за капитана «Летучего Голландца», Его Величество Бессердечие.
«Бесчувственный рыболюд! Бессердечная тварь! Бесчеловечный капитан!!!»
Увы, на этом Элизабет остановилась, вспомнив, что остались еще другие индивиды, требующие своей порции браней.
Не станем приподнимать завесу тайны над тем, как мисс Суонн охарактеризовывала Беллатрису Гарруэй, ибо там были такие слова, выученные Лиз за время скитаний с пиратами, что у автора рука это не пишет. Самыми приличными были такие эпитеты, как: «Пакостная девица! Отвратная %?№»???!!! Тошнотворная дрянь!..»
Следует учесть, что Элизабет совсем не волновало, какие словосочетания получаются. Лишь бы, пообидней было. 
Закончив с Беллатрисой, мисс Суонн взялась за Уилла, аки ревнивый Отелло за Дездемону.
Правда, Элизабет пока что была возможности задушить неверного, но, такое желание у нее рождалось в тот момент, когда она упирала недовольный взгляд в мисс Гарруэй.
Приготовившись клясть Тернера, на чем свет стоит, Елизавета Губернаторовна была глубоко разочарована, когда мысли упорно отказались направляться в русло реки под глупым названием «Все это про тебя, Тернер!».
Но, настырная мисс Суонн не желала сдаваться. Она упрямо пыталась отыскать в своем разгоряченном сознании слова, которыми можно было бы описать Уильяма Тернера.
Кто ищет, тот всегда найдет. Вот только не то, что ищет.
Девица то рыскала с поисках эпитетов, характеризующих отрицательные качества Уилла, а отрыла только положительные.
«Верный, надежный, преданный, любящий… За ним, как за каменной стеной…»
Лиз даже счастливо улыбнулась, что ей достался такой субъект. Однако, сладкая улыбка, которая была так неуместна в карцере «Голландца», поняв, что ей здесь не место, и ее никто не звал, поспешила ретироваться, прислав на замену мрачную гримасу.
- Ненавижу тебя, Уильям Тернер! – заверещала  Элизабет Суонн, не сдержав рыданий, и закачавшись из стороны в сторону, аки грот-мачта у брига в двенадцатибальный шторм.

Причины по разумению истеричной девицы имели место быть. Кто отправился оповещать пиратов о войне, не сказав ей, Элизабетте ни слова?! Кто поддержал ее безумную идею остаться на «Жемчужине»? Кто усомнился в ее любви и верности?! И, черт возьми, кто в конце-концов изменил ей?!

Ответ был лишь один. Уилл Тернер.

Помимо всего прочего, злобу вызывал факт, что, не смотря на все вышеупомянутые обстоятельства, Лиз не могла сказать о женихе… Бывшем женихе ничего плохого.
Да, она припомнила все, что Уилл сделал не так. Но даже это не помогло набрать слов, описывающих то,  в чем Тернер провинился.
«Верный, надежный, любящий…»- эти мысли, словно горячее железо вонзались в сознание.
Из пучины воспоминаний Элизабет вывела легкая тряска. Перестав выть, она с изумлением обнаружила перед собой склонившегося Джеймса Норрингтона, межлу бровями которого залегла глубокая складка.
Его горячие руки, обхватив дергающиеся плечи девушки, трясли их (плечи…). Его лицо было всего лишь в каком-то жалком сантиметре от ее лица.
- Джеймс, - выдохнула Лиз.
Затем, она бессильно привалилась к сырой стене, и потеряла сознание.

Ой... Спасибочки и за похвалу, и за критику. Я же уже объясняла, почему Лиз вырубилась! Припоминай, давай.

Кар, я тебе уже сказала свое мнение)))))

1. Такая вещь не стоит благодарности)))
2. Глобальные??? Супер!!!!! А, ну, если ты напишешь красочно то, что я предложила, то супер!
3. Конечно можешь! Безусловно! Пиши, всегда отвечу))))

Ну,я те грубо предложила мысль... Ты ее, естесственно, покрасочней)))))

38 глава.

  Она, оттолкнув его, решительно прошла мимо. Она торопливо взбежала по трапу.
Она ушла.
Он остался. Ее прикосновения были холодны, как лед. Ее шаги поспешны.
Она разорвала нить, связывающую них. Она сделала свой выбор и считает его правильным.

   Уилл обернулся. Лестница была пуста. Она не остановилась. Не оглянулась. Она просто ушла. Не жалея.
Кровь Элизабет все еще оставалась на его губах. Тернер провел по ним рукой. На пальцах алели капли . Он решительно стер оставшуюся кровь рукавом. Стер последнее, что могло бы напомнить ему о ней.

 
  Именно на этой лирической ноте Уильям завершил свои размышления, и вспомнил, что где-то рядом находится его отец. Человек ( ну, подумаешь, морепродукт наполовину!), которого он обязывался спасти, и которому он нужен. 
Уилл прислушался к звукам, что доносились снаружи. Скрежет металла, рык матросов Джонса…
Следует разыскать его сердце. Пока есть возможность.
Тернер, как ошпаренный, рванулся на верхнюю палубу. Успешно избежав встречи с несколькими обитателями «Летучего Голландца», парень благополучно прибыл на место назначения.
   На этом месте столкновения или просто радушных встреч миновать явно не удастся.
Бой шел полным ходом. Некоторые «морепродукты» перебрались по канатам, свисающих с рей, на «Жемчужину», что встала борт о борт с «Голландцем». К корме носом, кормой к носу. Другие монстры кружились по шканцам*, с жаждой покончить со сбежавшими пленниками, обзаведшимися своим же холодным оружием
Норрингтон и Лиз буквально сражались спиной к спине. Беллатриса «плясала» где-то у грот-мачты, кидая досадливые взоры на «Жемчужину». На девицу навалилось куда больше матросов, чем на Джеймса и Элизабет.
Тернер, обежав палубу «Голландца» внимательным взглядом на предмет Джонса, и удостоверившись, что оного на ней пока что не обнаружено, расчищая себе дорогу сквозь снующих туда сюда рыболюдов, кинулся к … Беллатрисе.
Бывший коммодор и бывшая невеста Тернера на секунду оторвались от сражения, наблюдая за кузнецом.
- Полагаю,  ты тоже сделала выбор? – спросил Норрингтон Лиз, вонзая свою шпагу в спину акуломордого верзилы. 
- Да, - кивнула та, увертываясь от ракушечного матроса, чуть было не всадившего ей в живот острую железку. 
- Уилли! – обрадовалась Белла, когда Тернер оттолкнул от нее рыболюда, предварительно всадив ему в спину шпагу.
- Перебирайся на «Жемчужину», - сказал он, хватая ее за руку.
- Ладно, - бормотнула пиратка, кидаясь к борту.
«Наставив Беллу на путь истинный», Уильям метнулся к Элизабет.
- Элизабет, - выдохнул он, снося шпагой испанскому кабальеро – морепродукту раковину.
Гордая девица не обратила на него внимания. Лишь когда Тернер взял ее за руку, она рявкнула, гневно просверлив взглядом в парне две внушительные дырки:
- Отправляйся спасать Беллу! Я не нуждаюсь в твой помощи!
У Уилла тоже  есть чувство собственного достоинства. Потому он, улучив момент, обратился к Норрингтону:
- Вам лучше перебраться на «Жемчужину», - и отправился к баку, где находилась каюта Джонса.

Но, увы, на его пути встал Дэниэл, успевший благополучно реквизировать сундучок с сердцем. Сейчас сей субъект  вытирал кровь, льющуюся из носа, а в другой руке сжимал ручку сундука.
- Кажется, я тебе опередил, - ухмыльнулся он, устремляя на Уилла взгляд, святящийся самодовольством.
- Похоже на то, - усмехнулся в ответ пират-кузнец.
- Не претендуешь на него? – поинтересовался Дэниэл, покрепче сжимая трофей, и устремляясь к борту, на котором так удобно расположилась канат, привязанный к рее «Голландца».
Тернер полувопросительно взглянул на Дэниэла.
- Вот и хорошо, - улыбнулся Майкнер, залезая на слизистый бортик.
- А где Джонс? – лишь на этой стадии разговора Уильяму осчастливила своим появлением мысль задать существенный вопрос.
- Не знаю, - пожал плечами Дэниэл. – Но я удачно избежал с ним встреч. Мне по… - он оборвал свою реплику, и вонзился глазами в живописную группу, сражающую на шканцах* «Жемчужины» . – Черт возьми… Плечом к плечу. А еще говорят, что в пиратстве каждый сам за себя… Или, что Норрингтон пиратов терпеть не может…Эй, Тернер! – Дэниэл повернулся к Уиллу, тщетно пытающемуся разобрать в дерущихся кто есть кто. – Поторопись! А то так и не узнаешь, какова твоя Лиззи в постели, - и, улыбнувшись, пират взмыл на канате в воздух, с целью приземлиться на борт «Жемчужины».
Тернер хотел, было воспылать праведным гневом на предмет оскорбления мисс Суонн, но припомнил, что теперь ему до нее нет никаких дел. Или, по крайней мере, не должно быть…
Тут в разгоряченное сознание поползли мысли относительно Прихлопа Билла. Уилл обвел расстилавшееся перед ним пространство внимательным взором. Отца среди рыболюдов, смещавшихся с пиратами нет было.
Проскользнула мысль, приступить к его поискам. Джонса пока не видно, его команду успешно занимают… Никто ее не занимает, поскольку бывшие пленники благополучно покинули негостеприимный «Голландец». А «морепродукты», не зная, чем себя занять, размахивая оружием, под аккомпанемент собственного рева, устремились к Тернеру.
Тот, пару секунд, в оцепенении, шальными глазами обегал несущееся на него нечто.
Мысли забурлили. Захотелось сражаться. Отчаянно, одержимо, не думая ни о чем, кроме выигрыша… Парень потянулся к шпаге. Но здравый смысл не дал совершиться безрассудному поступку. Осознав, что это сумасбродно.
И Тернер, не мудрствуя лукаво, вскочил на бортик, ухватился за  посланный каким-то добрым самаритянином с «Жемчужины», канат. Оттолкнувшись от  нагретого сияющим с безмятежного неба солнцем дерева, парень взмыл в воздух.
И был безумно рад, когда приземлился на борт пиратского фрегата. Правда, приземлился не ахти, как удачно.
Все дело в том, что бедняга в очередной раз навлек на себя гнев Елизаветы Губернаторовной, столь резво пронесшейся мимо, и едва не запнувшейся…
Короче, Уильям опустился на бортик «Черной Жемчужины». Не удержав равновесия, и, покачавшись как маятник, парень рухнул вниз. Уронив так некстати пробегающую мимо Беллатрису.
  Пока молодые люди, обмениваясь улыбками и извинениями, пытались принять стоячее положение, около них материализовалась мисс Суонн.
Издав рык, который был сродни рыку, что издает уже упомянутая собака Баскервилей, Элизабет поспешила ретироваться.
Белла, вскочив, с визгом кинулась прочь от Тернера, давая тому возможность оглядеться, и даже понять причину столь спешного удаления, сопровождающего взвизгом.
Итак, прежде всего, Уилл находился едва ли не в центре стремительно развивающихся событий. Он растянулся прямехонько напротив грот-мачты, по правому борту. На носовой надстройке судна парень заметил орущего что-то Гектора Барбоссу, отправившего некого рыболюда за борт, предварительно приложив оного головой о бушприт**.
Перемесив взор в противоположный конец корабля, Тернер узрел «дивную картину», достойную, пожалуй, художника-авангардиста***. На юте, по обе стороны от капитанского мостика, бились, чуть ли ни плечом к плечу… капитан Джек Воробей и бывший командор Джеймс Норрингтон! Они периодически взбегали на мостик, обмениваясь парочкой реплик, без сомнения язвительного содержания, и даря друг дружке улыбки во все 32 зуба, саркастического склада. 
Но, продолжить следить за этой курьезной сценкой Уиллу не дало одно очень важное обстоятельство. При том не одно. Во-первых, он вдруг осознал, что разлегся, и разлегся без дела. Вскочив, парень бросился к шкафуту, с целью расспросить Барбоссу

  Теперь вернемся назад.
В то время как Уильям, который кузнец-пират, шальными глазами таращился на ораву рыболюдов, мистер Джеймс Норрингтон осчастливил своим появлением ( которое было отправлено в разряд «Знаменательнейших и ирреальных  событий, случившихся близ капитана Воробья» тем самым капитаном) самого Воробья.
Тот как раз оборонял святыню, суть капитанский мостик, от вторжения нежелательных лиц, к коим причислял в первую очередь Дэйви Джонса, наряду с его же экипажем, во вторую очередь: Элизабет Суонн, Беллатриса Гарруэй, Гектор Барбосса, Уилл Тернер.
Перекинув через перила своего пристанища бестолкового «морепродукта», и сопроводив его падение нахальной, не лишенной самодовольства улыбкой, Джек был крайне удивлен, обернувшись, узреть прямо напротив себя Памятник Британскому Уставу. В просторечии, Джеймса Норрингтона. Без парика, в изношенном непонятной расцветки камзоле. В общем и целом, внешний вид Норрингтона ни в коем случае не выдавал в нем коммодора.
Ошеломленный по самую треуголку Воробей, округлил очи:
- Командо-о-ор? – словно сомневаясь в личности оного, осведомился он, приподнимая бровь, и окидывая оценивающим взором своего будущего собеседника.
- Сомневаюсь, - хмуро отрезал Норрингтон, не находя общество Воробья, коего он неоднократно грозился передать в цепкие лапы правосудия, особенно приятным.
- Опять не командор?- удивился Джек, скользя по обросшей физиономии «уже не командора» уже изучающим взглядом.
- Не нахожу ситуацию подходящей для задушевного разговора, мистер Воробей, - сухо проговорил Норрингтон.
Джек, отлично помнивший желание своего исключительно приятного собеседника, сомкнуть свои аристократические ручки на неаристократическом горле его, капитана Джека Воробья, а также, реквизицию сердца Джонса буквально из под носа, был не в силах упустить возможности поерничать. 
- Значит, сударь, вас вновь разжаловали? – со скорбно-ехидной миной поинтересовался Воробей.
Норрингтон скрипнул зубами.
- Я сочту это за утверждение, - возвестил Джек, обладающий очень тонким слухом. – Ваши акты не пришлись в угоду старине Катлеру? И в отместку ему вы приняли решение занять сторону «мерзких пиратов»? Отлично! Вы прирожденный…пират! - он, шутливо поклонившись, юркнул к трапу с мостика, не сочтя нужным дожидаться ответной реплики. Ибо знал, что дважды разжалованный командор сочтет это заявление весьма оскорбительным. А еще Джек догадывался, что на сей раз Норрингтон не преминет самолично удавить неугодное ему лицо, посмевшее ТАК осквернить его некогда Благородие. То есть, Благородие того самого лица…
  Увы, реализовать задуманные давно действия, Норрингтон не успел. Во-первых, вся суть поспешила ретироваться с капитанского мостика, во-вторых какой-то рыболюд вознамерился отнять испорченную жизнь Джеймса у самого Джеймса. Пришлось спешно отражать атаки, временно забыв об осуществлении планов.
Однако порой обе крайности взлетали на капитанский мостик, встречались взглядами, и рассыпались во взаимных оскорблениях, присовокупляя к ним желчные усмешки. 
«И все же вы самый жалкий пират, из всех, что я видел!» - чеканил Норрингтон, пронзая колющими глазами Воробья, когда предоставлялась это чудная возможность.
«А, вы мистер Норрингтон, единственный дважды разжалованный командор! Поверьте, раньше я подобных вам экземпляров не встречал…»
Вот такие примерно были разговорчики.

Джонс упорно не хотел являть свой распрекрасный лик пиратам, те в свою очередь и не жаждали его появления.
Уилл, обосновавшийся на баке, дрался почти отчаянно. Грубо говоря, лез «под нож». Не забывая, впрочем, периодически озадачивать Гектора Барбоссу разного рода вопросами.
Беллатриса, тщетно пытающаяся со шканцев**** пробиться хотя бы до шкафута,  на данном этапе драки выронила шпагу. Теперь девица должна была наматывать круги вокруг бизань-мачты, спасаясь о преследовавшегося ее матроса с «Голландца», меньше других похожим на монстра.
Перестать скакать под сенью вышеназванной мачты девице мешали те же «морепродукты», зорко следившие за каждым, кто пытался переместиться со своей «площади» на другую.
Периодически до Беллы долетали обрывки фраз Воробья или Норрингтона… Норрингтон?
Девушка замерла на месте.
- Моя бригантина, - замогильным голосом промолвила она, устремляя взгляд шальных глаз влево.
По другую сторону островка покачивалась на волнах ее «Фортуна». По левому борту посудины возвышался «Эденвор».
- Не громят? – прошептала  брюнетка удивленно.
Огромный, горделивый линкор, возвышающийся над бригантиной, смотревшейся на ее фоне просто лодочкой, вверг пиратку в ступор.
В ее голову, как мухи на мед, стали слетаться мысли относительно непонятного ей подхода.
У этого Беккета такая прекрасная во всех отношениях возможность в щепки разнести очередное пиратское судно! Но он не спешит ей воспользоваться. Он что, хочет чтобы «капитан ушел с кораблем»?
Внезапно девицу осенило. Она хитро улыбнулась, вытирая рукавом кровоточащий нос.
«Как там Джек говорил? Благоприятный момент? Ну что ж… Вы же терпеливы, лорд Беккет? Да к тому же еще и немного честны… В случае боя… Подождете капитана?…»
-Кстати о капитанах, - прошептала Белла, резюмируя, что гонявшийся за ней рыболюд подался доставать Гиббса, что крутился неподалеку.
Быстро подбирая упавшую шпагу, брюнетка огляделась.
Барбосса оборонялся на баковой надстройке. По обоим трапам носился Уилл, явно сиявший энтузиазмом. Его движения были быстры и точны, темно-карие глаза жестко поблескивали.
- Нам не справится…, - простонала пиратка, беспомощно наблюдая, как матрос с шипами на щеке, проткнул железякой насквозь какого-то пирата у левого фальшборта.
Пираты и монстры слились в одну красочную массу. Где-то проскакивала светловолосая голова Элизабет, седая шевелюра Гиббса, лысина Пинтелла, соломенного цвета шевелюра Рэджэтти… Широкополая красочная шляпа Барбоссы.…   Впрочем, вот и сам он нарисовался, отправив за борт акуломордого верзилу…
Беллатриса уже обнажила покрытую слизью саблю, чтобы кинуться в бой, как до нее дошло, что это все бессмысленно.
«Рыболюдов хоть руби, хоть режь, эффекта никакого. Следовательно, нужно добыть сердце Дэйви Джонса! Тогда можно устроить шантаж… Вряд ли Дьявол хочет смерти. Нет, смерти-то он наверняка хочет, но не своей же!»
Беллатриса кинула взгляд на «Голландец». Палуба была пуста.
- Отличная возможность, - буркнула она, кинувшись прорубать себе дорогу к… капитанскому мостику!
Во-первых, Белла – такое существо, которое не может совершить серьезный поступок, не посоветовавшись с более опытными людьми. Во-вторых, всегда есть шанс, что эти «более опытные» люди могут попросту не доверить этой не уверенной в себе девице, совершить тот самый серьезный поступок. Выходит, «опытные, а потому недоверчивые люди», бросятся самолично обращать в действие серьезную мыслю, делая из нее серьезный поступок. Следовательно, не уверенной в себе Белле можно будет не рисковать собственной шкурой.
Пират она или кто?!
С силой и цежением ругательств, Беллатриса скинула с трапа слизистого матроса, взбежала на капитанский мостик, и рявкнула:
- Джек!

А вот Дэниэл Майкнер – натура, преисполненная эгоизмом, всю баталию пребывал в обществе Тиа Дальмы.
Со стороны это выглядит как трусость, однако дело обстояло несколько иначе.
Вот, что собственно, происходило до того, как Белла свалилась капитану Воробью прямо на капитанский мостик, как снег на голову.
- Достал? – со свойственными ей акцентом и интонацией, осведомилась Тиа Дальма, исподлобья глядя на забаррикадировавшего дверь Дэниэла.
Тот в ответ усмехнулся, выдвинув ногой сундук.
- Этот? – спросил он почти игриво.
Рот шаманки расплылся в удовлетворенной улыбке. Она медленно кивнула, вставая из-за стола.
Дэниэл вмиг отодвинул сундук, из которого доносились глухие удары, назад.
- Не так быстро, куколка, - улыбнулся парень, шутливо грозя Дальме пальцем. – Сначала ты мне объяснишь, с кем в своей каюте беседовал Морской Дьявол, - добавил он серьезно.
Тут Майкнер  уселся на стул, которой служил составляющей пресловутой баррикады.
- Это даже странно. Я наделал немало шуму, присваивая себе его кровеносный орган. А разговор не прервался. Как будто все было подстроено. И сейчас Джонса наверняка еще нет на «Жемчужине». Как же это расценивать, милашка? – Дэниэл впился в Тиа Дальму пытливым взглядом, складывая руки на груди.
Шаманка гневно сверкнула глазами. Создавшаяся ситуация ее совершенно не устраивала. Посвящать четвертого индивидуума в дело далеких-далеких лет не входило в ее планы. Если какой пункт там и присутствовал, так это получение сердца Джонса. Любыми путями. В принципе, путем похищения, устроенного Дэниэлом Майкнером.
Ведь берет же она плату за услуги. А поднятие «Золотоносного» из морской пучины как раз относится к вышеупомянутым услугам.
- Не существовало  такого уговора, - чуть качнув головой, протянула болотная ведьма.
- Ты не упустишь возможности блеснуть своеобразием, куколка,- усмехнулся Дэниэл. - Тебе что, трудно сказать?
Колдунья скривила рот в каверзной улыбке.
- Все тайное в ско`ом в`емени прояснится.   
- Ну это как всегда, - парень встал и взял сундук. – Не имею понятия, что ты с ним собираешься делать… - он опустил сундук на стол. – Но, хочу, чтобы своими делами ты занималась несколько позже. Сначала «Золотоносный». А то тот линкор действует мне на нервы. И, конечно же, я никому не скажу, что сундучок с сердцем нашел пристанище в твоих руках, - напоследок Дэниэл подмигнул ведьме, сообщив: - Я на «Фортуне». Надеюсь, что ненадолго.
И разбаррикодировав двери, скрылся за ними.
Тиа Дальма, довольно улыбнувшись, подошла к сундуку, откуда доносилось равномерное биение сердца. Ее руки неторопливо заскользили по сундуку, исследуя его поверхность.
- Мы вновь будем вместе, - прошептала она, растягивая губы в полу безумной улыбке. –В этот `аз навсегда.

41 глава.           

Опин Третья Ипостась Да Капа Прета брезгливо морщился, обжигая Беллу явно не преисполненным любовью взглядом.
Барбосса с меланхоличным выражением на лице косился на ту же девицу, что и божок. Уилл пылал возмущением, но предпочитал безмолвствовать. Элизабет уперлась невидящим взором в нагоняющий тоску островок. Джонс решил засорить свои легкие, а потому раскуривал коралловую трубку, поглядывая то на божка, то на своего любимого должника, а именно – капитана Воробья. Сам же Джек плутал в чащобах собственных размышлений, кидая взгляды  лишь на трех участников сцены. На божка, дьявола и голосящую пиратку. 
В скором времени харизматичный капитан выбрался из захолустья собственных, тяжелых и не очень дум.
Внезапно мисс Гарруэй перестала выть, но зато принялась всхлипывать. Джек открыл рот, порываясь взорваться речью. Но девушка вновь зарыдала, бессильно опускаясь на колени. Воробей, покосившись на нее, тут же закрыл рот. Минуты через три опять воцарилась тишина, которую никто не помышлял прерывать. Кроме, разумеется, Джека.
Но стоило ему отворить уста, как Белла, последний раз всхлипнув, картинно упала в обморок. 
  Теперь рот начал открываться у Элизабет. До сих пор краса губернаторская считала, что потеря сознания на глазах у всего частного (и не очень) народа – ее конек. А тут какая-то не блещущая отвагой пиратка бессовестно и ничуть не хуже, вырубилась, приковав к своей персоне всеобщее внимание.
Норрингтону, впрочем, этот номер тоже не пришелся по душе. В памяти мужчины мигом всплыл момент падения мисс Суонн со стены форта. Следом закрались горькие воспоминания об изувеченной карьере и растерянной чести…
Больше всего на свете Джеймсу хотелось сейчас уснуть. А проснуться в кабинете своего шикарного особняка, в порт-Рояле, облаченном в чудесную форму коммодора ямайской эскадры…
Но эти мечты были настолько сомнительны в своем осуществлении, что бывший коммодор бросил такое бесполезное занятие, как витание в грезах, и вернулся к суровой реальности, а именно созерцанию развития действий.
Проследив за эффектным падением Беллы, Джек не сдержал глубокого вздоха.
- До сих пор я считал, что направо и налево доводить девушек до обмороков – прерогатива нашего дражайшего, но бывшего, коммодора, -  изрек пират, скосив глаза и полюбовавшись гремучей смесью, отразившейся на лице вышеупомянутого экс-коммодора.
- Значит, ты ошибался, что впрочем, ничуть не удивляет, -  пояснил Барбосса, и обратил последующие речи к Опину. – Полагаю, теперь лишь вы в силах дать разъяснения…
- П`авда не на твоей стороне, Гекто` Барбосса, - явственно раздалось с палубы.
- Калипсо? – одновременно, с изрядной долей сомнения изумления и горечи, спросили Джонс и Опин, поворачиваясь на голос.
- Тиа Дальма! – максимально жизнерадостно вскричал Джек Воробей, по привычке разводя руками. 
Преждевременную радость капитана вызвала не шаманка, столь вовремя выплывшая на палубу, а вещица, которую болотная ведьма держала в руках.
Сперва Тиа Дальма скользнула каверзным взором по Воробью, а затем направила его на побледневшего Опина. 
- Зд`авствуй, Опин, бог сак`альных миров, - произнесла ведьма, искривляя губы в иезуитской улыбке.
   Джонс тем временем заметно разволновался. Щупальца хаотически заметались, «брови» поползли вверх, мышцы вокруг его рта задергались…
- Калипсо*…, - прошептал Дьявол, сжимая клешню на перилах трапа.
Тиа Дальма медленно повернула голову в его сторону.
- Дэйви Джонс, - сказала она чуть дрогнувшим голосом. И сундук, из которого доносились глухие удары, выпал из её рук. 

* Ну не хватило у меня фантазии придумать другое имя! Прошу прощения.